Игорь Ладенко не перестает удивлять смелыми решениями сценического пространства. Выстраивая спектакль по законам реалистического театра, он в то же время умудряется найти противоречивый прием, не связанный, на первый взгляд, с традиционным, устоявшимся понятием того или иного академического направления. По большому счёту, басенный стиль в драматическом искусстве присущ только сказочным персонажам или пьесам с ярко выраженной сатирической темой. В “ЧМО” куда удобнее было бы воспользоваться трагифарсовой формой, но этот жанр Ладенко очень ярко воплотил в предыдущем спектакле “Двери” и, не желая повторяться, умышленно усложнил художественную цель. Результат даже трудно обозначить лаконичным жанровым определением. По всем признакам — трагедия, по количеству интермедийных аллегорий (этюдов) — басня. Хитрый режиссер вышел из положения просто, назвав свое детище спектаклем в 2-х частях.

Сержант Хрустяшин по кличке Хруст (артист Сергей Савлук) остался на свиноферме один. Его напарник уволился в запас, и все тяготы по чистке “Авгиевых конюшен” тяжелым бременем легли на плечи “трудолюбивого” парня, призванного в армию из далекого сибирского края. Уставший нести службу, “подыхающий”, в прямом смысле слова от скуки старший лейтенант Алтынов (артист Сергей Листунов) часто посещает свинарник не столько по необходимости, сколько от жажды разнообразия. По ночам к Хрустяшину изредка наведывается стройбатовец Бес (артист Олег Дидык), наводит “шмон”, выгребая все съестное. Забирает добычу изысканно, предварительно запугав и избив хозяина. Хруст копит деньги для того, чтобы привести в свинарник буфетчицу Анну (артистка Мария Бессчетнова) и насладиться щедростью её любвеобильного, но уже порядком надоевшего всему гарнизону тела. Нарушает установленный ритм “свинской” жизни появление новобранца с явно неуставным, можно сказать интеллигентным поведением. Новиков (артист Юрий Николаенко) в полном соответствии с фамилией привносит в жизнь свинарника не только новизну непривычных взаимоотношений, но и явное неудобство. Его манеры и речь обескураживают не только Алтынова с Хрустяшиным, но вызывают недоумение видавшего виды Беса. “Катастрофой” врывается в вялотекущую армейскую жизнь тайно приехавшая навестить брата Катя Новикова (артистка Виталия Понятенко). Девушка приглянулась Бесу, но для того, чтобы остаться с нею наедине, ему необходимо отправить куда-то мешающих свинарей. Хрустяшин, понимая, что может произойти преступление, пытается помочь брату и сестре бежать, но… Жестокая расправа с трагическим финалом, слава Богу, происходила не на наших глазах, но я видел, как на щеках многих зрителей блестели слезы.

Важным достоинством этого спектакля является то, что в нем не было обозначено какое-то одно лидирующее начало. Каждый из действующих лиц излагал в сценическом действии легенду создаваемого характера. Не было демонстрации театральных чувств, за которыми, кроме “раскрашенного задника”, как правило, больше ничего не оказывается. Актеры пытались оправдать поступки своих героев, но ни в коем случае не время, в которое их героям суждено было жить. Игорь Ладенко как бы попытался раскрутить клубок в обратную сторону, и, к моему изумлению, нити времён, опутывающие нашу память, оказались не такими уж длинными. Мне в свое время пришлось нести службу на одной из самых удаленных от города Ленинска боевых площадок космодрома Байконур. Видел я и свинарники, и “свиней”, которых кормили лучше, чем свиней и солдат. Поймал себя на том, что если бы не спектакль Ладенко, так и не вспомнил бы лишний раз об унизительном положении сотен таких же, как и я, на фоне тюльпанных просторов, кишащих змеями, скорпионами и совсем не безобидными фалангами. Признаюсь, что всех этих ядовитых тварей мы любили больше, чем своих командиров…

Определяя идейную позицию спектакля, хочу обратить внимание на еще одну расшифровку указанной в названии спектакля аббревиатуры — Человек, Мешающий Обществу. Сразу возникает вопрос, “Какому?”. Ответ вы обязательно получите, когда посмотрите спектакль “Театра-19”. А звучать он будет примерно так: “…Про одного человека мне рассказали, что в армии он был чмо. Что такое чмо, знают все. У знакомых моих знакомых был сын. Попал в учебку. Там он себя не очень показал, скажем прямо. Был, как говорится, чмо. После учебки попал в Чечню. Через некоторое время их отделение попало в плен. Всем предложили или стать мусульманами, или смерть. Он и сержант отказались. А те, кто называл его чмо, согласились…

Пацану было 19 лет, “За личное мужество” посмертно… Вот такой был чмо…”

Интермедийные сцены со свиньями в противогазах лейтмотивом врезаются в канву основного сюжета. Они усиливают актерскую самоиронию, часто спасающую их героев в совершенно тупиковых, безвыходных ситуациях. Качество эмоциональной отдачи отзывается в зрительном зале такого же качества состраданием. Подчеркиваю — не жалостью, а состраданием. Уверяю, сегодня такой ансамбль исполнителей на драматической сцене дорогого стоит.

Александр Анничев.
газета "Время" (Харьков)
7 декабря 2006 года